10/06
08/06
07/06
05/06
03/06
29/05
22/05
15/05
13/05
12/05
10/05
05/05
28/04
24/04
18/04
13/04
11/04
08/04
07/04
06/04
04/04
01/04
29/03
27/03
26/03
Архив материалов
 
Аналитика Болдырева

Недавно в телевизионной дискуссии по проблемам соотношения либерализма и протекционизма один из выступавших привел такой аргумент: «Что толку авиастроение защищать, если его у нас все равно уже нет?» Так что же, нет и не надо? Или нет, но нужно восстановить? И главное: можно ли допустить, чтобы еще через несколько лет в новой теледискуссии подобный аргумент мог быть приведен по отношению к иным высокотехнологичным отраслям экономики, пока, по тем или иным причинам, все еще остающимся на плаву?

«Невидимая рука», сметающая самое нужное

Нельзя не заметить, что в отстающих у нас не отдельные предприятия с безответственными собственниками и неэффективными менеджерами, а целые сектора экономики. Причем, чем выше передел в технологической цепочке, тем более неэффективными оказываются практически все предприятия этого сектора и этого уровня передела.

Почему же рыночное регулирование экономики у нас не ведет к росту конкурентоспособности высокотехнологичных отраслей экономики? Почему такие контрасты между успешным ТЭКом и на глазах умирающими, например, авиа- и приборостроением? Почему, казалось бы, объективные рыночные регуляторы работают на нашей почве столь целенаправленно, последовательно уничтожая именно то, от чего зависит наше завтрашнее выживание?

Та же «рука» при ближайшем рассмотрении

То, что «неконкурентоспособность» целых отраслей экономики, причем, именно тех, опережающее развитие которых жизненно важно, у нас создана искусственно, аргументировано доказано и показано неоднократно. В качестве примера подробной аргументации могу привести свою статью «Нация или толпа?» в газете «Промышленные ведомости» за февраль прошлого года (www.pv.derrick.ru).

Сейчас же ограничусь лишь перечислением ряда ключевых препятствий выводу нашего машиностроения на конкурентоспособный уровень:

а) конкурентоспособность не возникает на заведомо неконкурентных рынках, каковыми у нас являются, в частности, рынки закупок оборудования для ТЭК - практически полноценной конкурсности нет даже на формальном уровне;

б) конкурентоспособность не возникает в условиях отсутствия у потребителя производимого товара стимулов к получению товара наилучшего качества и по минимальной цене (это касается и полугосударственных монополистов, до сих пор не управляемых должным образом, и, казалось бы, частных компаний, но со скрытой в оффшорах структурой собственности, а значит и с возможностью проведения сделок с афиллированными партнерами и получения, таким образом, реальной прибыли по совсем иным каналам, нежели прибыль публичная и официально декларируемая, а также компаний, работающих на условиях СРП, при которых все затраты в конечном счете покрываются нашим сырьем);

в) достижение конкурентоспособности на каком-либо рынке, в частности, на внутреннем, требует ясной перспективы спроса на соответствующие товары. Отсутствие последовательной долгосрочной политики государства не позволяет планировать работу на перспективу, создает слишком высокие риски для инвестиций;

г) достижение конкурентоспособности требует масштабных затрат организационных и финансовых ресурсов, сопоставимых с затратами ресурсов у конкурентов; но вся банковско-финансовая система страны никоим образом не ориентирована на долгосрочные инвестиции в развитие; государство практически не использует имеющиеся в его руках инструменты экономической политики для стимулирования и поддержки перспективных высокотехнологичных производств;

д) конкурентоспособным не может стать явно дискриминируемый, а мы даже в новейшей истории уже имели ряд прецедентов прямой и недвусмысленной дискриминации отечественных производителей высокотехнологичной продукции даже на нашем же внутреннем рынке;

е) конкурентоспособным невозможно стать на рынке, на котором в сфере высоких технологий допускается практически неограниченный демпинг со стороны зарубежных конкурентов, поддерживаемых всей мощью своих государств и формально негосударственных образований (например, в один из крупнейших наших субъектов Федерации сейчас поставляются в каждую школу американские фильтры для воды на условиях, что более двух третей их стоимости покрывает якобы независимый от производителей этих фильтров и соответствующих государств международный экологический фонд; и наше государство подобный демпинг никоим образом не пресекает).

В этих условиях очевидно, что как ни либерализируй общий, в том числе налоговый режим в стране, никакие инвестиции в машиностроение не пойдут, модернизации и развития не будет. А значит, в не столь уж отдаленном будущем не будет и своего машиностроения.

Рулетка с подкруткой

В казино господствует случай. И если рулетку никто незаметно не подтормаживает, то никакой зависимости выигрыша от личности, пола и национальности играющего нет.

Но рыночная игра - не рулетка. И хотя в ней, вроде бы, декларируется, что пускай сами по себе расцветают те цветы, которые сумеют расцвести, тем не менее, очевидно целенаправленное вмешательство. На примере наиболее развитых и успешных стран нельзя не заметить влияния госпрограмм поддержки науки и высоких технологий, госзаказа на военную продукцию (а значит и научно-технологические исследования), поощрения экспорта высокотехнологичной продукции, прямого субсидирования самых разнообразных сфер, от образования и науки до сельского хозяйства. И плюс использование всей мощи государств и межгосударственных объединений для установления контроля над жизненно важными источниками ресурсов для развития своей экономики, прежде всего, энергоресурсов.

Яркий пример - гражданское самолетостроение.

Две авиационных державы - США и ЕС - в свое время договорились о недопустимости господдержки гражданского самолетостроения. Но при этом Европа, как куратор и сособственник более молодого проекта (Аэробус) оговорила для себя право ограниченной господдержки разработки и производства новых моделей самолетов - в размере до одной трети (!) всех расходов. И даже достигнув уровня производства и продаж, аналогичных американскому «Боингу», отказываться от господдержки вовсе не торопится.

Налицо господдержка гражданского авиастроения и в США: и через финансирование научно-технологических исследований, и путем госзаказов на разработку военно-транспортных самолетов (основа-то по существу - та же, что и в гражданском самолете), и массированной закупкой (сериями по много десятков) самолетов-заправщиков и т.п.

А ведь есть еще и такой фактор, как тесная взаимосвязь гражданского и военного самолетостроения по линии научных заделов, технологических решений, финансов и кадров. Основным потребителем авиапродукции военного производства являются непосредственно государства, в настоящее время, государства - члены НАТО. И как с ними должны конкурировать те, кому, предположим, сейчас по тем или иным причинам не нужно аналогичное количество военных и военно-транспортных самолетов (допустим, что мы, действительно еще какое-то время можем прожить без них) и кто, соответственно, не может поддерживать свое авиастроение именно этим методом? Как в этих условиях любая третья сила может конкурировать с американским и европейским авиастроением без помощи государства? Предложение конкурировать «рыночно», то есть без адекватной помощи государства в этих условиях является очевидно издевательской демагогией.

Делай как они, а не как они учат

Казалось бы, пример очевиден. Хочешь быть успешным и богатым - делай как самые успешные и богатые, но ни в коем случае не поддавайся на адресованные тебе уговоры действовать противоположным образом потому, что это якобы более современно, эффективно, либерально, и мы тебя за это похвалим, поддержим, куда-нибудь еще примем и назовем демократическим и рыночным...

Но почему же тогда мы не следуем элементарному здравому смыслу, руководствуемся не своим интересом, а навязываемыми нам «правилами», единственным смыслом которых является закрепление нынешнего статус-кво и недопущение ускоренного развития конкурентов?

Последний аргумент: говорят, что на проведение такой политики нужны очень и очень большие средства. И это должны быть частные инвестиции. А государственные средства пускать на это нельзя, потому что, во-первых, это неэффективно, и, во-вторых, их разворуют...

Кто против качественной продукции?

Но есть сферы, стимулирование развития которых не требует госсредств, а требует лишь осознания того факта, что наши природные ресурсы не достались нам с неба, а завоеваны трудами предшествующих поколений. И потому у нас есть все основания не подчиняться требованиям извне о полной либерализации рынков энергоресурсов, а максимально использовать их для собственного высокотехнологичного развития. Как это сделать? Очень просто. Достаточно жестко связать возможность доступа к нашим природным ресурсам требованием производства необходимого технологического оборудования на нашей же территории – руками наших рабочих, с отчислениями в наши бюджеты, пенсионные, страховые, медицинские и иные фонды.

Но, скажут мне, для этого наше оборудование должно стать соответствующим всем современным требованиям.

Что ж, верно, но покажите мне хотя бы одного руководителя предприятия, который не хочет выпускать оборудование лучшего качества и по конкурентоспособной цене? Такого не найдете. Что же мешает? Известно – отсутствие инвестиций в модернизацию производств. Что же нужно, чтобы эти инвестиции возникли и были достаточно долгосрочными и масштабными? Ответ известен – гарантированный заказ, причем на многие годы вперед.

Разумеется, речь идет о гарантированном заказе не конкретному предприятию, а совокупности наших предприятий, как уже находящихся на нашей территории, так и вновь создаваемых.

Такой подход уже пытались реализовать, скажут мне оппоненты, но из него ничего не вышло. Что ж, давайте разберемся.

Игра в поддавки

Одиннадцать лет назад, когда лоббировался вариант законопроекта «О соглашениях о разделе продукции», ориентированный на взятие транснациональными корпорациями и стоящими за ними наиболее развитыми государствами мира наших природных ресурсов под полный стратегический контроль, первоначальные варианты законопроекта не только не содержали каких-либо мер по защите наших российских производителей технологического оборудования, но, напротив, включали в себя нормы прямой протекции зарубежному производителю. И это подавалось у нас как приобщение к западной цивилизации, высоким технологиям и культуре производства. Ряд таких норм прямой протекции зарубежному производителю и, соответственно, дискриминации производителя нашего, нам, тогдашнему первому выборному Совету Федерации, а затем и поддержавшей его Думе, удалось из закона исключить. Более того, позднее в закон была даже введена норма противоположного характера, обязывающая использовать в проектах на условиях СРП не менее 70 процентов оборудования и услуг российского производства. Но всерьез это действительно не заработало и мощных инвестиций в наше машиностроение не принесло. Почему?

Ответ известен: на протяжении всего последовавшего десятилетия российская власть никогда не занимала однозначной консолидированной позиции о том, что в нефтегазовой сфере обоснованная протекция нашему национальному производителю технологического оборудования есть и будет на всю обозримую перспективу или, как минимум, лет на двадцать пять. Более того, в закон о СРП была включена оговорка о том, что при вступлении в ВТО норма о протекции российскому производителю прекращает свое действие. Что ж, согласитесь, если вместо жесткого и однозначного требования есть лишь его видимость и обоснованные надежды, что это требование в ближайшее время будет вообще отменено, кто ж станет ему подчиняться?

Вершки и корешки

Недавно, посещая Норвегию, наш премьер заявил о намерении использовать опыт этой страны. Но, как выяснилось, опыт предполагается использовать избирательно. В частности, опыт размещения Фонда будущих поколений в ценных бумагах за рубежом. Но, может быть, опыт Норвегии имеет смысл рассмотреть более комплексно, и мы увидим в нем то, что для нас более актуально, но чему мы до сих пор упорно не следуем?

Норвегия допустила разработку своих запасов углеводородов на основе соглашений о разделе продукции, но совсем по иной схеме, нежели реализуется сейчас у нас. В частности, на начальном этапе во всех проектах на условиях СРП контрольный пакет в обязательном порядке принадлежал норвежской государственной, не подлежащей приватизации компании, которая, во-первых, ограничивала излишние расходы, компенсируемые углеводородами, и во-вторых, обеспечила направление потока заказов на технологическое оборудование своему машиностроению, практически создала гарантированный на десятилетия вперед заказ, что позволило привлечь в машиностроение масштабные инвестиции и вывести его на самые передовые в мире позиции. Может быть, прежде всего, именно к этому опыту наших соседей стоит присмотреться?

Кстати, стартовая ситуация для апробирования норвежского опыта у нас сейчас даже более выигрышная: у нас есть госкомпания, уже имеющая опыт добычи углеводородов на шельфе, причем на протяжении многих лет демонстрировавшая высокую эффективность. Я имею в виду Зарубежнефть. И прошу не рассматривать это как коммерческую рекламу - речь я веду о госкомпании как об инструменте экономической политики, успешно используемом, как выясняется, самыми, что ни есть западными странами. Так почему бы и нам не попробовать осваивать наш шельф по аналогичной схеме?

Ограничиться же норвежским опытом лишь в вопросе размещения резервов за рубежом – это то же самое, что выбирать из вершков и корешков только то, что именно для нас и не съедобно.

Резерв или гробовые?

Стоит задуматься, зачем человеку, семье, компании, стране накопления? Для защиты от невзгод и кризисов.

Много ли нужно накоплений? В зависимости от ситуации. Так, больной и слабеющий вынужден экономить, больше откладывая на завтра.

И в чем накопления хранить? Здоровый и сильный вкладывает в свое развитие, образование, здоровье, в карьеру или бизнес, а также в то, чем он может управлять, что он может контролировать. Хилый же и слабый, в себя уже не верящий, держит кубышку под подушкой либо полагается на заманивающие его в свои сети фонды и банки...

Приложим эту модель к нашему обществу и государству.

С ликованием сообщается, что правительственный резервный фонд превысил полсотни миллиардов долларов, а наши золотовалютные резервы уже около двухсот миллиардов долларов и что здесь мы уже на четвертом месте в мире. А по вкладу в мировую экономику? Как уже и отмечалось выше, только 2%. А по ВВП на душу? Далеко не в первой десятке. То есть, как ни крути – далеко не Норвегия. А по темпам роста? Если бы не «оранжевая революция» на Украине, так и оставались бы почти последними в СНГ. А по расходам на образование и здравоохранение, по господдержке науки и технологий? Ведь пока идут нефтедоллары, в это нужно вкладывать? И здесь отстаем. А по соотношению расходов по этим ключевым направлениям к валютным резервам - среди последних в мире.

То есть, излишков средств, которые не на что эффективно потратить, явно не наблюдается. Но колоссальные ресурсы, совершенно необоснованно изъятые из национальной экономики, вкладываются без всякого смысла в зарубежную валюту. А зарубежные банкиры вкладывают деньги, в том числе и эти, наши, знаете во что? В том числе, в разработку наших месторождений нефти и газа на Сахалине, а также в производство (не у нас, а у них) оборудования для нефте- и газодобычи, которое оплачивается нашей нефтью…

И получается, что мы, как общество и государство, выбрали модель поведения человека, который жить и развиваться не собирается, который из последних сил дорабатывает последние дни, и уже смирился с тем, что остаток дней будет вынужден лишь влачить жалкое существование.

Кстати, если кто не в курсе: деньги, хранящиеся в нашей кубышке, разворовать ничуть не сложнее, нежели запущенные в реальный сектор экономики. И законодательство о Центробанке и о Правительстве этому всячески благоприятствует.

Россия – щедрая душа

Тем не менее, в кубышку так в кубышку. Но ее-то мы куда прячем, в чем средства резервируем? Ведем ли мы себя как существо дееспособное и, соответственно, вкладываем (пусть не для развития, но хотя бы для сохранности средств) в то, что можем сами создавать и контролировать? В собственные предприятия, которые должны нам всем давать доход (госпатерналистский подход)? Или в инфраструктуру для частного бизнеса на нашей территории, которая вернется обществу через рабочие места, налоги, пенсионные и страховые отчисления (в соответствии с подходом либеральным)? Или в поддержку наиболее наукоемких и перспективных отраслей своей экономики (о чем на Западе левые и правые уже давно не спорят - необходимость этого уже давно аксиома)? Или в жизненно важное для страны с таким неблагоприятным климатом и столь огромной территорией дотирование расходов на отопление и транспорт? Или, наконец, в собственные природные ресурсы, которые абсолютно ликвидны и нужны всему миру?

Кстати, в отличие от нас, США не резервируют наши рубли и, уверяю, не будут резервировать, даже если мы начнем продавать свои нефть и газ за рубли. США вместо этого, даже все больше залезая в долги, тем не менее, закачивают в хранилища нефть и газ, а также берут под свой контроль ключевые источники энергоресурсов за своими рубежами.

И из наших двух сотен миллиардов долларов золотовалютного резерва как минимум четверть могла бы быть вложена в разработку тех же сахалинских месторождений нефти и газа (о которых наш бывший премьер Черномырдин утверждал, что у нас самих до них руки все равно никогда не дойдут) с расчетной рентабельностью при нынешних ценах на нефтегазовое сырье в многие десятки процентов годовых.

Чтобы было понятнее, что мы от этого получили бы, достаточно напомнить одну цифру. По расчетам Счетной палаты, проведенным в 1999 году, прямой ущерб только федеральному бюджету нашей страны от реализации соглашений «Сахалин-1» и «Сахалин-2» на условиях СРП по сравнению с общим действующим режимом недропользования (в соответствии с законом «О недрах») за период действия соглашений составит 52 млрд.долларов, а ущерб всей бюджетной системе страны - 62 млрд.долларов. И это в ценах на нефть не нынешних, а еще 1999-го года!

Еще четверть вполне безболезненно для стабильности национальной валюты могла бы быть направлена на развитие науки и образования, поддержку высоких технологий и передовых наукоемких отраслей, прежде всего, через госзаказ на высокотехнологичную продукцию, на те же новые гражданские самолеты отечественного производства, например. И, как убедительно свидетельствует опыт развитых стран, такие инвестиции не пропадают, а возвращаются сторицей.

Но вместо этого мы всей нашей страной дружно вкладываемся в дальнейшее развитие европейской и американской экономики, да еще и под самые минимальные проценты, едва ли покрывающие реальную инфляцию. И оказываясь при этом в полной зависимости от доброго заокеанского дяди, которому мы доверили наш кошелек, а точнее даже корзину, в которую предварительно сложили имеющиеся яйца...

Ну, кто еще так себя ведет?

Варианта два. Первый - недееспособный и дееспособным быть не собирающийся. Второй - бабушка, которая все равно готовится скоро отойти в мир иной, и после себя собирается оставить все этому любимому внучку. И у нас с вами, жить всерьез не собирающихся (как мы это только что установили), любимый внучек - это США, которые, в отличие от нас, жить, похоже, намерены.

http://www.glazev.ru/


0.2274489402771