«- Тебя как, сразу прикончить, или желаешь помучиться?
- Лучше, конечно, помучиться.»
Сразу поведаю, что мне неизвестно, в чем состоит искомая многими «Национальная идея». Обычно алчущие ее (идеи) искатели крутятся вокруг всем известных российских вопросов: «Что делать?» и «Кто виноват?». Хотя всем разумным людям ясно, что вопросы эти глупые (и наша история это полностью подтверждает). Умный же вопрос звучит так: «Кто будет делать?» («кто», разумеется, в самом широком смысле). А уж когда этот «кто» определится, тогда он и решит, «что делать», попутно быстренько назначив тех, «кто виноват».
Поскольку поиски «национальной идеи» все равно будут продолжены, и ничего с этим поделать нельзя, хочется привлечь внимание к методе, которая позволит избежать ошибок в особо крупных размерах. А именно: надо попытаться сузить сектор поиска, отбросив тупиковые пути и мнимые решения. То есть надо определить, «что не делать». Эта задача вполне посильная, если, конечно, глаз себе не завязывать и ушей не затыкать.
Одним из таких тупиковых путей является поиск решений в примерах, заимствованных из истории Смутного времени начала XVII века. Хочется показать, что история этого периода нам известна поверхностно (а то и просто в крайне искаженном виде). Прежде, чем предъявлять общественности тогдашние прецеденты и выработанные на их основе рекомендации, нужно, по крайней мере, разобраться, что тогда происходило. А то начинаем сразу праздновать то ли победу, то ли катастрофу…
Вот отпраздновали на Руси новый праздник. То есть он, как нам говорят, на самом-то деле очень старый, только мы об этом ничего не знали.
Значит, так. Празднуем мы, во-первых, победу над польскими интервентами (кстати, поляками этих интервентов стали называть не так давно; во время Смуты их называли литовцами). Во-вторых, мы празднуем преодоление Смуты. А, в третьих, мы празднуем единение народа после этой победы и этого преодоления возникшее.
Сначала об интервентах. Почему французы не празднуют взятие Москвы в 1812 году? Или немцы – взятие Парижа в 1940-м? Или японцы - разгром Пёрл-Харбора? Ах, они, оказывается, в конечном итоге войну проиграли? А мы тогда, в1612-м, выходит, выиграли?
Вот попалась мне недавно на глаза история города Мурома. И в ней черным по белому написано: «1616 год – Муром разгромлен отрядом поляков». Как же так, только что мы поляков прогнали, и вот на тебе – Муром они громят. Вы, уважаемые читатели, представляете себе, где Польша, а где Муром? Летопись об этом событии так повествует: «Посадские люди муромские разбежались безвестно от бедности, от великих податей государевых, от сошного большого окладу, а многие побиты литовскими людьми». Характерно это перечисление бедствий: подати государевы ставятся на первое место, а литовские люди – на последнее (это к вопросу о «единении» народа).
Да что там Муром! А разорение земель от Вологды до Устюга и Каргополя в это же время отрядами интервентов? Если уж до таких окраин добрались, то чего говорить о более близких местах. Окрестности Углича, Орла, Брянска, Калуги, Смоленска, да и самой Москвы были буквально выжжены интервентами. И все это после 1612 года! Шесть лет после освобождения Кремля длилась эта война. Фактически московское правительство контролировало тогда только несколько крепостей, отсиживаясь за стенами городских острогов. На всей остальной территории хозяйничали интервенты и воровские шайки. Несколько относительно успешных военных операций общей картины не меняют
А подписание позорного «Деулинского перемирия» в 1618 году, - это победой называется? Деревня Деулино не под Варшавой находится, а под Москвой, рядом с Сергиевым Посадом, – там был военный лагерь польского королевича. По этому перемирию Польше отходили исконные русские земли, 29 городов отдали, в том числе Смоленск и Чернигов.
И это еще легко отделались. На наше счастье в Европе в 1618-м году вспыхнула Тридцатилетняя война, Польша и Швеция схватились между собой и закрыли второстепенные фронты.
Так что же нас призывают праздновать? Тяжелейшее поражение, сопоставимое только с монголо-татарским нашествием? Что, в русской истории славных дат не хватает? Может, у нас 1812-го и 1945-го годов не было? Если так надо было славную дату в ноябре найти, чтобы Октябрьскую революцию заслонить, взяли бы изгнание Наполеона за Березину 28 ноября или конец ордынского ига - победу, одержанную Иваном III на Угре 11 ноября. А то выставляем себя на посмешище перед всем миром.
Да ладно! – скажут. Что ты всё о военных поражениях. Главное – это духовные победы. Смуту преодолели. Достойных людей на царство посадили. Государство укрепили. Морально усилились.
Посмотрим и с этой стороны. В результате всех переворотов Смуты к власти в России пришел конкретный человек – Филарет (Федор Никитич) Романов. Его политическая биография во время Смуты такова:
- при Борисе Годунове сослан и пострижен в монахи;
- при Лжедмитрии I возведен в сан Ростовского митрополита;
- при Лжедмитрии II (Тушинском воре) стал патриархом;
- возглавил посольство в Польшу с целью возведения королевича Владислава на русский престол (в Польше его, правда, взяли в заложники и отпустили только после капитуляции).
Уж как только проромановские историки не изощрялись, чтобы объяснить все политические зигзаги Филарета Романова. И патриархом-то его сделали насильно, и с самозванцами-то он не сотрудничал, и поляка на царский трон посадить хотел от великой любви к Православию.
Ну, хорошо. Мало ли какие политические метаморфозы бывают. Что мы не видели, как из пламенных коммунистов в столь же пламенных капиталистов превращаются? Ну, ошибался человек, опыт накапливал, выбирал верный путь. Вся же «элита» тогда шарахалась, то одному самозванцу присягали, то другому; то польскому королевичу крест целовали, то шведскому. Зато уж потом составили правительство из надежных и достойных людей. Правда, ведь? Как бы не так!
Во всех учебниках и энциклопедиях напечатано, что после свержения царя Василия Шуйского возникла нехорошая «семибоярщина», которая «совершила акт национальной измены: в ночь на 21 сентября 1610 года тайно впустила в Москву польские войска» (БСЭ т.23). А потом оказывается, что вся эта «семибоярщина» (за исключением двоих) вошла в романовское правительство на первых ролях и на долгие годы. Глава «семибоярщины» князь Ф.И.Мстиславский был на Соборе 1613г. одним из претендентов на престол, а при царе Михаиле Романове оставался виднейшим сановником до самой кончины в 1622г. Второй из семи, князь И.М.Воротынский, тоже кандидат на престол в 1613 г., потом Казанский воевода. Третий, князь Б.М.Лыков, после 1613г. – правитель приказов, женат на сестре Филарета Романова. Четвертый, Иван Никитич Романов, брат Филарета, при царе Михаиле Романове ведал внешней политикой. Пятый, Ф.И.Шереметев, сидел в осаде в Кремле вместе с поляками во время ополчения Минина и Пожарского, при царе Михаиле - глава правительства. Шестой, князь А.В.Голицын, погиб в 1611г.. По седьмому, князю А.В.Трубецкому, я сведений не нашел.
На фоне столь блистательных карьер, сделанных ворами и изменниками, карьера князя Пожарского после 1612 года выглядит более чем скромно. А в 1614 году Пожарского по результатам местнического спора ставят по заслугам ниже Бориса Салтыкова. А уж после смерти как чтут! Могила Пожарского была «найдена» только в 1852 году (тогда же была «найдена» и могила Минина)
То есть получается так: некие изменники вводят врага в столицу; честные русские люди собирают ополчение, воюют и врага из столицы изгоняют, а изменников вместо того, чтобы на столбах развесить, избирают своими руководителями. Ну, полный бред! Ясно только одно, - псевдопатриотическое мифотворчество (как и все благоглупости вообще) пределов не имеет!
В результате Великой Смуты власть была захвачена теми, кто эту смуту затеял, разжигал и поддерживал. Свою победу они закрепили символическим актом, о котором проромановская летопись повествует кратко: «а Ворёнка повесили». «Ворёнок» – это пятилетний сын Марины Мнишек и Лжедмитрия. Очевидцы этой казни описывают её подробнее, чем официальная летопись: «…несли этого ребенка с непокрытой головою. Так как в это время была метель и снег бил мальчику по лицу, то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: «Куда вы несете меня?» Но люди, несшие ребенка, не сделавшего никому вреда, успокаивали его словами, доколе не принесли его на то место, где стояла виселица, на которой и повесили несчастного мальчика, как вора, на толстой веревке, сплетенной из мочал. Так как ребенок был мал и легок, то этой веревкою по причине её толщины нельзя было хорошенько затянуть узел и полуживого ребенка оставили умирать на виселице.»
После этого ипатьевский подвал воспринимается как место проявления гуманности и милосердия. После этого всё закономерно: и разгром Церкви при Никоне, и стрелецкие казни, и установление рабовладельческого строя (наши историки стыдливо именуют его «крепостным правом»), и окончательный разврат верхов, и засилье иноземцев.
В телевизионной передаче 4 ноября кинорежиссер Меньшов (вот уж от кого не ожидал) заявил, что публичная казнь младенца – это, дескать, жертва, принесенная во имя окончания Смуты. Приехали! Такое заявление свидетельствует только об одном – о полной деморализации значительной части нашей интеллигенции.
По большому счету, ополчение Минина и Пожарского потерпело поражение. Да, с польским отрядом, засевшим в Кремле, они справились, а с «русскими» людьми, которых эти поляки в Кремле охраняли (Михаил Романов, кстати, там же был в это время - в Кремле), справиться не смогли.
Предвижу и иные возражения. Обязательно скажут, что нельзя рушить красивый и привычный миф, что нельзя подрывать и так еле теплящееся национальное самосознание, что никому эта правда не нужна и т.д.. Спорить с такими людьми бесполезно. Они считают, что трезвое понимание проблем для народа вредно, ему полезнее полупьяная блаженность. Правда, за этой блаженностью обязательно наступает горькое похмелье.
Так что не получается отпраздновать окончание Смуты. Никак не получается.
Ишь ты, умный какой, скажут. Небось, император Александр I не глупее нас был, когда памятник Минину и Пожарскому заказывал. Правильно, неглуп был Александр Павлович, только надо сначала разобраться, что он имел в виду, когда задумывал этот памятник. Памятник был установлен в 1818-м году, и в народном сознании символически олицетворял патриотический подъем во время Отечественной войны 1812 года: - вот в 1612 году народ против захватчиков поднялся, и двести лет спустя поднялся также. Но правительственный конкурс на памятник проходил в 1808-м году, когда о Наполеоне в Москве никто и помыслить не мог. Русскую историю тогда в школах не преподавали, да и не написали еще Карамзин, Костомаров, Соловьев, Ключевский и компания этой истории. Еще шло академическое и политическое обсуждении, в каком ключе нашу историю излагать. Так что широкие массы сначала памятник увидели, а уж потом про ополчение Минина и Пожарского узнали.
Так что же видел Александр I в образах Минина и Пожарского? Прежде всего людей, пытавшихся посадить на царский трон «настоящего», «природного» Государя. Кто же, по мнению императора, был в 1612-м году «настоящим» и «природным»?
Выйдя из Нижнего Новгорода лидеры ополчения пошли вовсе не на Москву, а на Ярославль, где и находились полгода, ведя переговоры о приглашении на московский престол принца Карла-Филиппа, внука голштинского герцога. Его они хотели видеть царем, а не Мишу Романова!
Вы спросите: при чем здесь царь Александр? А вот при чем. Александр I – представитель Голштинской династии. А к началу XIX-го века Голштинская династия находилась в зените славы и могущества. Прямые потомки по мужским линиям Фредерика, герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского помимо королевских тронов Дании и Норвегии заняли троны России (в 1761 г.) и Швеции (в 1751 г.). Весь север и восток Европы оказался в руках одной династии. Польша проиграла и была ликвидирована как самостоятельное государство (в 1795 г.).
Польша и Дания, Гренландия и Исландия, Норвегия и Швеция, Финляндия и Россия, Аляска и часть Калифорнии – вот перечень владений голштинских принцев. Солнце не заходило над их землями! Никаким чингизидам такое не снилось! Было императору Александру чем гордиться. Был смысл ставить памятники людям, впервые пригласившим голштинского отпрыска на русский престол.
Почему же тема династических заслуг Минина и Пожарского не получила дальнейшего развития в официальной истории? Да потому что пока изготавливали памятник, Голштинская династия в войнах и переворотах потеряла Швецию (в 1809 г.) и Норвегию (в 1814 г.). Да тут еще наполеоновское нашествие. Срочно пришлось переосмысливать идею памятника и вносить коррективы в официальную концепцию русской истории. А памятник открыли, когда надо – как раз к двухсотлетию Деулинской капитуляции!
Так что праздновать нам особо нечего, если только кто-нибудь не готовит возвращения на Русь Голштинской династии. Тогда все правильно, и праздник к месту. Сразу оговорюсь, что к царям Голштинской династии (за исключением двух Николаев) я отношусь с куда большим уважением, чем к предшествующей романовской клике.
Возвращение голштинцев, конечно, - дело маловероятное, а праздник-то нам все-таки навязали. То есть некие силы дают нам некое послание («месседж», как сейчас говорят), которое еще надо расшифровать.
Первый вариант: – это послание от дураков к дуракам. Типа: - не беспокойтесь, ребята, пусть мы и на дне выгребной ямы, и известной субстанции над нами метров десять, но ничего, сейчас мы все (как и 1612 году) как выпрыгнем, как вынырнем и явимся перед всем миром в белом фраке, благоухая фиалками. Это даже и комментировать не хочется. Как говорится в старой притче: - коли попал в […], так не чирикай!
Второй вариант: – всем, кто понимает, напоминают: - что вы, ребята, не делайте, как ни голосуйте, хоть восстания поднимайте, хоть ополчение собирайте, а наверху все равно окажется тот, кто надо. Без комментариев.
Третий вариант: – учреждение этого праздника – это часть сложной многоходовки. Чтобы лишнего не говорить, «в притчах изложу вам»:
Этим праздником нам мягко намекают: - а не похожи ли периоды 16-го - 17-го веков на периоды 20-го – 21-го. И вот, какие интересные соответствия получаются:
Иван Грозный --- Сталин (жестокая активная политика);
Феодор Иоаннович --- Брежнев-Черненко (пассивность, застой);
Борис Годунов --- Горбачев (впервые избранный царь, благие намерения,
череда катастроф, крах);
Лжедмитрий --- Ельцин (ренегат-расстрига, повальное воровство,
прикрываемое западнической фразеологией).
Конечно, все эти аналогии можно признать притянутыми за уши. Аналогии вообще вещь скользкая. Особенно, когда сравниваются события с разрывом в 400 лет. А если эта ненаучная фантастика содержит зерно истины? Что тогда?
А тогда вылезут на Лобное место бояре и скажут: «Ты, царь Василий Шуйский – царь несчастливый, с тушинскими ворами справиться не можешь…»
Когда еще год назад я излагал в печати эти аналогии, то сам не был уверен, что корректно рассуждаю. Но прошедший год дал новую подпитку данной теме. Да такую, что у знающего человека просто «дежа вю» возникает и волосы дыбом встают. Шуйский, как известно, ничего лучшего не нашел, как с мощами (в смысле – с останками) поиграть. А мощи (для тех, кто понимает) – это вещи, требующие в обращении сугубой осторожности. Шуйский думал, что вот привезет он мощи царевича Димитрия, организует при них пару «исцелений» - и готово. Власть получит должную порцию сакральности и легитимности. Но соперники тоже не дремали. Они подвели к мощам больного, который тут же и помер. – Посыпалась сакральность, а с ней и легитимность! Ну и где тот царь Василий со всеми его рюриковскими правами? Теперь и мы дождались, - понесли мощи по стране: Деникина, Ильина… а то, глядишь, и главные вынесут-понесут…Слепые вожди слепых…
Бывают настолько подлые периоды в истории народов, что у честного человека остается только один выход: - погибнуть с чистой совестью. Эта гибель никому никакой пользы не принесет, она не приблизит ни ближнюю, ни дальнюю победу добра над злом. О ней скорее всего никто даже не узнает. Она лишь засвидетельствует перед Богом то, что данный народ не безнадежен. Смутное время начала 17 века – это как раз тот случай. И надо сто раз подумать, прежде чем начать отмечать ту или иную дату, относящуюся к тому периоду.
Приведу напоследок две цитаты из летописи за 1611-1618 гг.. Были тогда светлые люди, были. И русские и нерусские. Помнить о них надо и чтить, а не сомнительные праздники изобретать:
«Пришел под Новгород воевода Яков Пунтусов (Якоб Понтус Делагарди –шведский полководец. прим. авт.) с немецкими людьми. В Новгороде был боярин Иван Одоевский и воевода Василий Бутурлин. Грехов же ради наших в воеводах не было радения. Воеводы же иные пили беспрестанно, а Василий с немецкими людьми ссылался, съезды творил и пил с ними, и торговые люди возили к ним всякие товары. Был у немцев в плену Ивашка Шваль, и обещался им, что введет их в город. И Ивашка привел их ночью в Чудинцовские ворота, и в город вошли. Василий же Бутурлин с ратными людьми, на Торговой стороне пограбив лавки и дворы, пошел из города вон. Бились с немцами только голова стрелецкий Василий Гаютин, да дьяк Анфиноген Голенищев, да Василий Орлов, да атаман Тимофей Шаров, а с ним сорок человек казаков. Немцы их прельщали, чтобы они сдались. Они же не сдались, но все померли за православную веру. Протопоп же софийский Амос заперся на своем дворе со своими соратниками и бился с немцами много времени, и много немцев перебил. Немцы ему много раз говорили, чтоб он сдался. Он же на их слова не склонился. Немцы, видя его жесткое стояние, зажгли у него двор, и сгорел он со всеми, ни одного живым не взяли. Митрополит же Исидор и боярин Иван Одоевский, послали к Якову Пунтусову. Новгородцы просили на государство королевича Филиппа, и поцеловали королевичу крест. Василий же Бутурлин пошел под Москву, а Леонтий Вельяминов пошел на Романов и многие уезды опустошил.»
«В то же время был в Москве служивший государю сын Конай Мурзы… Ходил он с Москвы на литовские таборы, и многих литовских людей побивал, и языков многих приводил, и бился с Литвой беспрестанно, не щадя головы своей…и пошел к Москве… и тут на него напали литовские люди. И был у него бой великий, многие же дивились его богатырству, уподобился он древним богатырям, тут же его и убили.»
Надеюсь, что последние две цитаты добавят оптимизма впавшим в уныние после прочтения данной статьи искателям «национальной идеи». Есть на Руси на кого опереться, есть!
Алексей Рябцев
