В порядке продолжения политбеседы о культуре общения, осторожно скажу о наиболее неприятной особенности постсоветских людей. Среди них удивительно мало мужчин. Так что мужской разговор – драгоценная редкость.

Мужской разговор это не крик, не матерная ругань и не распускание кулаков. Мужчина существо неразговорчивое, эмоциональная окраска его речи – бедная. Основа мужской речи – передача абстрактной информации и её анализ. Нет информации – нет речи.

Отсюда огромное значение футбола и других командных спортивных игр.

Самки в человеческой стае занимались собирательством, при этом обменивались эмоциями и перемывали косточки ближним. Это была развлекуха почище искания насекомых в шёрстке. Мужчины охотились. Разговаривать им надо было после и по делу.

Отсюда многочасовой разбор футбольных матчей, развязывающий язык самому бестолковому мужичонке:

- А он, значит, слева идёт. Ну, куда - там Сергеев стоит. Сразу угловой, Кириллов подхватывает и без вариантов. Только по ногам хуя...ть – последний шанс. Грамотно. Зря Никодимова не выпустили под конец, могли бы сравнять.

Что это такое? Это:

- Длинное Ухо и Лупоглазого надо было за кустами с луками оставить, а вперёд молодых пустить. А так что получилось – свин шарахнулся, Центровой только зацепить успел. Потом подранка весь день гнали, все ноги изрезали.

Когда мужчина про это рассказывает, у него горят глаза, появляется логика, образность речи. Охотничьи и рыбацкие рассказы – древнейший жанр литературы. Если вы их проанализируете, то увидите, что хвастовство там вторично. Главное - описание процесса, и джигитовка идёт как демонстрация приёмов, которыми владеет мастер. Собственно это ведь и есть джигитовка.

Поэтому футбол действует как наркотик, бороться с футболом такое же безумие, как с сериалами. Это глубинные потребности мужской и, соответственно, женской психики.

Жан Поль определил разницу между мужским и женским разговором с гениальной лаконичностью: «Женщины любую идею переводят на личность».

Так вот: советский и постсоветский человек делает то же самое. Причин этого несколько. Думаю, одна из главных – засилье женщин в СССР. 90% учителей в школах – женщины, огромное число семей в Советском Союзе было без отцов. И маленький мальчик ПРОСТО НЕ ЗНАЛ, КАК РАЗГОВАРИВАЮТ МУЖЧИНЫ. Ему в самый ранний период объясняли, что мальчики ходят в штанишках, а девочки в юбочках, что мальчиков стригут коротко, а у девочек косички. Пятилетний малыш мог закатить истерику, если ему давали одежду другого пола. Нарушение половой дифференциации такая базисная вещь, что даже сейчас попробуйте в самой свободной европейской стране ввести обычай носить юбки. Юбки там носят только отморозки – из махрового национализма.

Но советскому малышу никто не объяснял, что есть «девчачьи разговоры», позорные для мальчиков. Мужчина строит общение на передаче фактов, говорит ПО ДЕЛУ, старается избегать речевых квалификаций. Если ему выпустят кишки, он всё равно в последний момент скажет «ключ на серванте», а не «больно, мамочка». И не потому что он мужественный (сильный, смелый, умный), а потому что он мужчина. Он так запрограммирован природой.

У меня типовые жежешные разговоры вызывают приступ рвоты. Человек о чём-то говорит, пытается меня оскорбить, унизить, но это меня совершенно не задевает. Я вижу низколобое женоподобное существо со скошенным назад черепом и яркими губами. Одето оно в ватник, в руке, оттопыривая мизинец, держит кружку чифиря. И ведёт советский светский разговор. В конце концов, мужчина агрессор, так что может и послать куда подальше, и ударить. Но всегда за дело и по факту. Проблема не в столько в злобе и примитивности, а в том, что как-то все удивительно мелко и бестолково...

Несправедливость со стороны женщины понятна. Это её решение, и её субъективная воля. Мужская несправедливость свидетельствует о глубоком дефекте общества. Мужчины справедливы. Хотя и жестоки.

Д. Галковский

http://galkovsky.livejournal.com/162574.html#cutid1